Что обозначает хитрая остановка Путина?
Необходимо осознавать, что ни именовавший себя “председателем конгресса Новороссии” Олег Царев, ни “министр зарубежных дел ДНР” Владимир Кофман не стали бы добровольно рассуждать о свинчивании “проекта Новороссия”. В такой констатации явного прецедента нет никакой потребности, о Новороссии все давно позабыли, и немногие даже в самой РФ полагал, что в Кремле раздумывают об экспансии в иные области Украины. Особенно, что в истории с Царевым говорилось даже не об экспансии, но просто о союзе сил 2-ух “народных республик”, которые пока продолжают настаивать на собственном существовании.
Однако те, кто дал Цареву либо Кофману распоряжение сделать утверждения о “свинчивании” проекта, проживают во всем мире абсолютно иных общественно-политических реалий. Они планируют отправить знак о своем дружелюбии: вот замечаете, мы не намерены больше надвигаться в Украину и отвергать от нее кусочки. Мы даже устраняем “проект”, который должен был стать плацдармом для такого нападения.
И в данном есть собственная — русская — разумность. СССР также формировал многообразные “планы”, которые должны были стать перспективой нападения на окрестные страны. Когда в начале марта 1940 года Карельская АССР была переделана в Карело-Финскую ССР — это было индикатором того, что Сталин не погасился с итогами финской битвы и до сих пор думает о поглощении Финляндии, не вдаваясь в пространные рассуждения — ее присоединении к Карело-Финской ССР. Когда в начале июля 1956 года Хрущев — назло всем бывшим в СССР законодательным общепризнанным меркам — принял решение вернуть “16-ю республику” в статус автономии — это значило, что чехи могут вздохнуть легко — слияние Финляндии отменяется до мировой революции.
Что-то такое случилось и в настоящее время — и, вероятно, это и есть итог серии активных консультаций восточных лидеров с начальниками РФ и Украины. Город Москва отказалась — в любом случае, на обозримые месяцы — от поглощения Новороссии, от большой битвы на западе. Однако это не означает, что она отказалась от дестабилизации обстановки на Украине. Поскольку под ее наблюдением остался сам участок — захваченные регионы Донбасса.
«Отказ Кремля от Новороссии совсем не классифицируется подтверждением настоящего решения неприятности захваченных российских территорий, наоборот — он ее обостряет. Участок злости приостанавливают до не менее успешного этапа»
Когда Хрущев переводил Карело-Финскую ССР (республикой, кстати, до последнего дня управлял глава кукольного правительства сделанной Сталиным “ФДР” Отто Куусинен, таким образом параллели с “ДНР” бесспорно), никто и не помнил о том, что Карельская АССР — также, собственно говоря, часть Финляндии. И уж в точности никто не планировал помнить, что широкие финские территории с мегаполисом Выборг, захваченные СССР в процессе “зимней битвы” 1940 года, были после 2-й мировой отторгнуты от Карело-Финской ССР и отданы Ленобласти РСФСР, опять-таки — в отличии от процесса передачи Крыма — с несоблюдением всех общепризнанных мерок старого русского законодательства. Для мира вокруг нас, даже для самой Финляндии, это была просто РФ — но от данной страны никто никогда в жизни не мог настоятельно просить ни почтения к закону, ни почтения к ее институциям. От РФ и тогда, и сейчас требовалось лишь одно — чтобы она не уничтожала тех, кто располагается за ее границами. Ликвидация Карело-Финской ССР оценивалась как раз в данном ключе.
Но захваченный Донбасс для мира вокруг нас, даже для самой РФ — до сих пор Украина. Поэтому отказ от Новороссии совсем не становится подтверждением настоящего решения неприятности захваченных территорий, наоборот — он ее обостряет. Осознание того, что никакого расширения “территориального создания”, сделанного на российских территориях после Майдана, не будет, вовсе не обозначает выход из обстановки.
Выход — это отказ от плацдарма. Подобным отрицанием для Путина могло бы стать участие в инкорпорации захваченных участков в состав Украины. Однако при этом в Кремле очень хорошо осознают, что с восстановлением российского наблюдения над федеральной границей песнь ДНР будет спета. И дело даже не в том, что как раз будет написано сравнительно статуса захваченных участков в российской Конституции. Все дело в том, что они прекратят быть оккупированы — следовательно, снова будут тем, чем были до прихода отечественных войск — олигархической вотчиной. Как бегство Януковича из Киева не привело к безотлагательной демократизации Украины и обращению ее в Польшу, но возвратило подорованные домашней диктатурой позиции олигархов, так и уход Путина из Донецка не доведет к обращению Донбасса в Вандею и аппарат общественно-политического давления на Киев, но возвратит подорванные оккупацией позиции олигархов. За то ли сражался Владимир Владимирович?
Потому у меня имеется недоверие, что Путин пока не уйдет из Донбасса. Но также и на войну он может не пойти, впрочем у него имеется общественно-политические возможности вести войну и без любой Новороссии — к примеру, за “восстановление территориальной единства ДНР” — до пределов, которые были до начала Нато либо вообще до пределов Донецкой и Луганской областей. Общественно-политические возможности есть, но ресурсов мало. И затем: такая битва — это крест на его отношениях с Западом. Но судя по его готовности разговаривать с Керри, эти отношения ему весьма необходимы.
Таким образом в настоящее время для Путина здравым считается сбережение ДНР/ЛНР в их текущем статусе — даже не “самопровозглашенных республик”, но казачьего стана, владелец которого теряет денежные средства лишь на боевиков, но спокойному населению шлет консервы в гуманитарных конвоях. Такой статус все-таки различается от статуса иных неоцененных территорий на постсоветском пространстве, в которых есть все свойства государственности, в том числе заполняемый из РФ расчет. Но у “ДНР” и “ЛНР” ничего этого не будет — пока в Кремле не постановят, что с ними делать — либо пока вся данная фантасмагорическая история не доконает саму Россию.
В. Портников, корреспондент
Ресурс: liga.net